"Тёмная сторона благожати" Рональд Данн 4-я часть (окончание)

«Вот моя боль, так пускай она станет крылом…» В некоторых ветвях христианства считается, что молчание есть достойный ответ на страдания. Однако молчание зачастую лишь усугубляет сгустившийся мрак. Как мы уже отмечали ранее в рассказе об Иове, страдание отчуждает человека от мира. Он чув­ствует себя отвергнутым Богом и забытым людьми. Храня молчание, сгибаясь под грузом бед и несчастий, человек делает себя еще более одиноким. Священное Писание, впрочем, никак не приветствует молчание, но и не запрещает говорение. Мы можем поучиться и у Иова, и у Иеремии, и у Давида, не говоря уже об Иисусе, Который воскликнул на кресте: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?», тому, что мы вправе выплескивать наружу боль нашей души. Это для нас чрезвычайно важно. Иногда единственный способ пережить эту боль — высказать ее вслух. «Страждущий человек должен сам найти способ выразить и прочувствовать боль своего страдания, поскольку если кто-то сделает это за него, облегчения может и не наступить. Если человек будет молчать о своих терзаниях, они поглотят его, и он погибнет в нахлынувших водах апатии… Без возможности общения с другими людьми перемен тоже ожидать не приходится. Сделаться же безмолвствующими, одинокими как перст — значит умереть». Пока я находился во тьме, я узнал одну очень ценную вещь, которая дала мне свободу. Нет ничего страшного в том, чтобы рассказывать Богу о том, что творится в вашей душе. Более того, Он и так уже все знает. Вы не откроете Ему ничего нового. Я не припомню ни одного случая, чтобы я своими словами удивил или шокировал Его. Я ни разу не слышал, чтобы в ответ на чью-либо исповедь Господь сказал бы: «Ну надо же, о тебе бы Я такого никогда не подумал!» Комментируя псалом 87, Вальтер Брюгеманн вопрошает: «Что этот псалом вообще делает в нашей Библии?» Он там потому, поясняет В. Брюгеманн далее, что такова жизнь, а эти произведения были призваны отражать жизнь такой, как она есть, а не избирательно. Это очень печальный и удручающий псалом. Но это высказанный псалом. Это не стих, говорящий о «молчаливой депрессии. Это речь. И речь, обращенная к конкретному лицу. Даже во рве преисподней Израиль знает, что за всем этим стоит Иегова». В своем богословском комментарии к псалмам В. Брюгеманн делит их на «псалмы ориентации» и на «псалмы дезориентации». Он отмечает интересный факт, что Церковь в нашем современном мире, полностью дезориентирующем человека своими многочисленными соблазнами, продолжает петь гимны исключительно «ориентационные». «Я твердо убежден, что подобная позиция Церкви продиктована не евангелическим пылом или глубокой верой, скорее всего, она обусловлена безотчетным страхом, упорным отрицанием реальной действительности, самообманом и нежеланием признавать свою дезориентацию в этом запутанном мире. Причина такого безоговорочного утверждения «ориентации», похоже, не в вере, а в нарочитом, навязчивом оптимизме нашей культуры. Подобное отрицание очевидного некоторыми современными ревнителями веры и их попытки замять неблагоприятные моменты (а я уверен, что именно это и происходит) весьма странны, учитывая, что в Библии немало псалмов, исполненных горечи и сожаления, протеста, возмущения и жалоб на несовершенство этого мира. По крайней мере, становится ясным, что церковь, распевающая «песни счастья и радости» перед лицом жестокой действительности, поступает не совсем так, как к тому призывает Священное Писание». Я вовсе не призываю петь псалом 108 на воскресных службах. Я лишь хочу, чтобы Церковь осознала, что ощущение дезориентации — законное чувство в духовном опыте любого верующего, и в своем служении Церковь должна уделить внимание этим людям и этой проблеме. «Обращение к «псалмам тьмы» может быть расценено многими как свидетельство маловерия и отступничества, но для сообщества действительно любящих и искренне верующих людей это будет шагом дерзновенной веры, быть может, несколько преображенной. Сие обращение есть шаг дерзновенной веры, с одной стороны, потому что оно призывает прочувствовать и испытать мир, каков он есть, во всей его неприглядности, а с другой — потому что оно возлагает ответственность за все беспорядки и беды в этом мире на Бога, заявляя, что все происходящее находится под Его неусыпным контролем. А посему не существует никаких предосудительных, запретных или неуместных тем — ведь это говорит наше сердце. Умалчивать о каких-то моментах жизни при разговоре — это все равно, что удалять их из ведения Божия. Таким образом, эти псалмы играют важную роль: они показывают нам, что говорить нужно обо всем, и то, о чем мы говорим, должно быть обращено к Богу, Которому одному известны все тонкости жизни». Меня поразило, что, записывая в книги свою веру, израильтяне не исключали мрак и тьму из своего религиозного опыта. Но еще более удивительно в этих «псалмах дезориентации» то, что ни один из авторов ни разу ни словом не обмолвился о том, что он более не верит или не доверяет Богу. Даже в самом мрачном из псалмов Бог выступает перед нами как тот, Кто всегда присутствует рядом и Кто внимательно следит за «дезориентацией» и сумбуром, царящими в нашей жизни. И именно такая дерзкая, упрямая, возмущающая и ропщущая вера дает нам новый источник жизни даже в глубинах преисподней. Когда жизнь рассыпается в прах Я предаю огласке сугубо личный случай лишь по одной причине: я до сих пор не могу забыть ту бездну, в которую повергла меня депрессия, — нестерпимая боль, острое чув­ство одиночества и безысходности, отчужденность от мира, безграничное отчаяние, «стоны и плачи, звучавшие у меня в голове». И я далеко не исключение. Я хочу, чтобы все узнали: я тоже прошел через это и знаю, что избавление возможно! Ибо именно в период соб­ственного горя я обнаружил серьезные упущения в работе Церкви. В ней не было места «зимним» христианам. Нигде: ни в христианской литературе, ни на семинарах, ни на конференциях — я не смог обрести ни поддержки, ни помощи. Я не услышал ни одной проповеди на эту тему. (Быть может, такие полезные книжки и существуют, но, к сожалению, мне они на глаза так и не попались.) По правде говоря, я нашел больше понимания среди мирских людей, чем среди христиан: неверующим людям я не боялся рассказывать о своих проблемах, но я не мог произнести ни слова под сводами церкви. Сейчас, к счастью, многое изменилось. Забвение… О, как сладка эта мысль— укрыться где-нибудь, где угодно, там, где бы вас не достала безжалостная рука вашего мучителя! Не думаю, правда, что я когда-либо всерьез намеревался лишить себя жизни. В моей памяти были слишком свежи воспоминания о том, какой разрушительной волной прошло по нам — по мне, по моей семье — самоубийство Ронни. Когда я размышлял об этом, во мне боролись смешанные чувства горя и гнева — гнева на него за то, что он сделал. Как-то раз на конференции одна женщина задала мне вопрос: «Что вы делаете, когда не знаете, что делать?» Мы тогда обсуждали Провидение Божие и то, как исполнять Его волю. Немного подумав, я отвечал ей: «Делайте то, что знаете, как делать». Когда не знаете, что делать, делайте то, что знаете, или, словами Исаии, продолжайте свой путь. Исаия утверждает, что те, кто боится Господа и слушается гласа Его, те продолжают идти, даже когда вокруг сгущается мрак. Данная конструкция в древнееврейском тексте подразумевает, что таково определение истинного раба Божия, Его преданного слуги. Что же делать, когда мы чувствуем, что слова молитвы застревают у нас в горле, когда нам кажется, что Господь заткнул уши и не слышит, когда наши молитвы не затрагивают нашего сердца? Продолжать молиться. В какой-то критический момент моего депрессивного состояния Кай, которая неустанно молилась все это время, пришла в отчаяние: «Я молюсь, и молюсь, и молюсь, но, похоже, в этом нет никакого толка!» «Прошу тебя, продолжай! — сказал я ей. — Со мной все образуется. Твои молитвы обязательно будут услышаны!» Так и случилось. К. С. Льюис испытал то же чувство отчаяния и бессмысленности молитвы во время смертельной болезни своей жены: «Любую молитву и любую надежду может свести на нет осознание того, что все предыдущие молитвы, которые Х. и я возносили Господу, оказались бесплодны, и все надежды, которые мы питали, — ложны. И это были не просто пустые, надуманные нашими собственными желаниями надежды, — нет, они имели подтверждение, даже навязывались нам ошибочными диагнозами, рентгеновскими снимками, необъяснимым облегчением и даже — увы, лишь временным, но казавшимся совершенно волшебным и столь реальным — выздоровлением». Продолжайте идти, продолжайте молиться, читать Писание, благовествовать, ходить в церковь, распевать гимны. К огда не знаете, что делать, делайте то, что знаете. Когда Бог выключает свет Самое опасное во тьме — это наше отчаянное желание видеть происходящее. Это желание часто так велико, что мы сами беремся позаботиться о том, чтобы что-нибудь да произошло. Тьма бывает освящена и ниспослана Богом. Освальд Чемберс сказал, что Господь иногда сознательно лишает нас Своего благословения, чтобы мы научились больше уповать на Него. В первых строках своего Евангелия Иоанн возвещает: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Иоанн 1: 5). Вы знаете, что такое тьма? Это отсутствие света. Исчерпывающее определение, не так ли? Если вы вечером сидите в освещенной комнате и вдруг откроете дверь, наполнится ли комната тьмою? Нет. Тьме не поглотить света. В комнате станет темно, только если выключить свет. Это не ночь прогоняет день. Нет, день уходит, а на смену ему является ночь. В книге Бытие при описании творения сказано: «И был вечер, и было утро: день один». Вы никогда не задумывались над тем, что вечер тоже часть дня, как и утро? Ночь — часть суток. Когда мы говорим о сутках, мы можем сказать «целый день», но мы не говорим «целая ночь». Если тьма существует, она существует потому, что Господь по Своему, одному Ему ведомому желанию, решил удалить свет. Разжигая свой собственный огонь, мы нарушаем замысел Божий. Существуют вещи, которые можно увидеть только в темноте. Когда-то я прочитал удивительные слова Анни Дилард: «Вы не обязаны сидеть на улице в темноте. Однако если вы захотите посмотреть на звезды, вы поймете, что темнота вам необходима. Сами же звезды этого не требуют». Исаия сказал, что всякий, кто ходит во мраке, должен «утверждаться в Боге своем». Это слово в оригинале означает «полагаться на чью-то помощь или поддер­жку». В псалме 22 однокоренное с этим слово переведено как «посох»: «Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня». «Успокаивают», то есть «поддерживают меня». Вспоминаются и Притчи: «Надейся на Господа всем сердцем твоим, и не полагайся на разум твой» (Притчи 3: 5; выделение мое. — Р. Д.). Когда Господь удаляет от нас свет, Он хочет показать нам, что есть нечто лучшее, чем свет, — вера. «Вы думаете, что имеете память, — нет, это она имеет вас!» Недоумение и обида, которые мы испытали, не получив ответа на важные для нас молитвы, сеют в душе сомнения, имеет ли смысл вообще молиться. Разочаровавшись в каком-нибудь пасторе, мы перестаем доверять им всем, а неблагодарные дети могут сделать нас активными сторонниками использования противозачаточных средств. Поэтому когда нас вдруг подводит Бог, это может стать самым страшным и сокрушительным ударом, и, если не предпринять необходимых в данной ситуации действий, разочарование может перерасти сначала в озлобленность, а затем и в откровенный цинизм. Конечно, лучший выход из положения — это постараться забыть обо всем и продолжать свой жизненный путь. И уверяю вас, недостатка в подобных советах у вас не будет! Поэтому они ничего не стоят. «Прости и забудь» — самый распространенный из них. Что-то не припомню, чтобы в Библии давались такого рода установки, но это не смущает тех, кто с щедростью предлагает их вам. Насколько я понимаю, только Господь Бог может по собственному желанию что-либо забыть. Некоторые обиды, несбывшиеся надежды, убитые мечты, болезненные воспоминания — одним словом, разочарования — невозможно забыть. Так что и не пытайтесь. Мне кажется, лучше всего сделать так. Вместо того чтобы силиться забыть все это, мы должны попробовать вспомнить о чем-нибудь другом. Если не можете о чем-то забыть, предайтесь воспоминаниям. Прежде чем расстраиваться о том, чего ты не можешь иметь, вспомни о том, что ты уже имеешь. Прежде чем скорбеть о том, чего Бог тебе не дал, вспомни о том, что Он тебе уже дал. Господь остался глух к двум очень важным для меня молитвам: об исцелении моей матери и об исцелении моего сына. Это разочарование, которого мне не забыть. Когда вы ищете Божьей помощи в подобных случаях, вам тяжело оставаться объективными. Бесспорно, мы и подумать не можем о том, что Господь допустит смерть наших близких. Но наши мысли не всегда совпадают с замыслом Божьим. Но Божий замысел — лучший из возможных. Как ни крути, но мы вынуждены признать, что нам не всегда известна воля Божия для каждой конкретной минуты нашей жизни. Мы узнаем о ней лишь тогда, когда Он Сам шаг за шагом открывает нам ее. Каждый человек строит свою систему распознавания Божьей воли, но Господь выше и несоизмеримо больше любой системы и любой теории. Мы должны научиться терпению, должны постараться привыкнуть к неопределенности. «Господь обратил это во благо!» В истории Иосифа мы обнаруживаем удивительные слова: «Вот, вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро, чтобы сделать то, что теперь есть: сохранить жизнь великому числу людей» (Быт. 50: 19, 20). У меня для вас домашнее задание. Возьмите два листа бумаги и на одном из них составьте список всего того, с чем, по вашему мнению, вам в жизни не повезло. Быть может, вы родились в неполной семье, или в нищете, или с каким-нибудь физическим недостатком, или с оттопыренными ушами. На втором листе напишите все то, чем вы недовольны в настоящий момент и что бы вам хотелось изменить, но вы не в состоянии. Когда вы закончите, перечитайте все с самого начала, приговаривая с каждым пунк­том: «Ты умышлял это во зло, но Господь обратил это во благо!» Поможет ли это вам? Не знаю. Но это сумело изменить мою жизнь. Это борьба до наступления зари. Но заря все-таки наступит! Один из положительных моментов в моих постоянных схватках с депрессией — то, что я теперь знаю, что я способен одержать победу. Эта книга получилась очень личной. Я не задумывал это специально, но вынужден согласиться с Генри Ноуэном, который сказал, что слишком личное зачастую бывает наиболее универсальным. Потому что в глубине души, в самых ее далеких уголках, мы все похожи друг на друга: мы боремся с одними и теми же страхами и желаем одного и того же. И я не исключение. Равно как и вы. «Кто отлучит нас от любви Божьей?» «Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу» (Рим. 8: 28). Я все время ищу подвох в этом стихе. Я перечитал все либеральные комментарии, сравнил все имеющиеся переводы, досконально изучил структуру этого предложения, каждое слово в греческом оригинале в надежде отыскать хоть какую-то неувязку. Я хотел доказать, что на самом деле в этом стихе говорится не о том, о чем кажется. Когда в вашей жизни случается трагедия, вам кажется, что это самое страшное, что могло произойти, вы заплатили справедливую цену и теперь в расчете. Однако на своем собственном опыте я убедился, что это далеко не так. Вам вновь и вновь приходится раскошеливаться, по крайней мере, создается такое впечатление. Смерть Ронни была лишь одной из многих смертей, последовавших за ней, — не всегда физических, но не менее реальных и ничуть не менее болезненных и горьких. И вдруг я осознал всю серьезность и всю глубину этого стиха, который, на первый взгляд, дает слишком громкое и сомнительное обещание. Павел говорит, что если мы любим Бога и призваны Им по Его же соизволению, то все — не кое-что и даже не большая часть, а все — содействует нашему благу. «Знаем», — говорит Павел, и говорит с уверенностью. Это не личные догадки знаменитого апостола. Мы точно знаем, что так и будет. Самая большая опасность при толковании этого стиха лежит в его романтизации, излишнем упрощении. Люди вырывают его из контекста, не замечая, о чем говорится в предыдущих стихах, а они вопиют о страдании. Апостол Павел не утверждает, что все, что случается с христианином, — это однозначно благо. В нашей жизни происходит немало плохого. Но все, что ни случается, все обязательно обернется к лучшему. Никакие несчастья не смогут отвести от нас то доброе, что уготовил для нас Господь. Павел не утверждает также, что Бог устраивает так, что все вокруг нас призвано служить нашему комфорту, здоровью, благополучию и богатству. То самое «все», о котором говорит апостол, не служит земным интересам верующего. То «благо», о котором он говорит, имеет отношение к нашему спасению и отношениям с Богом, Который это спасение дает. Неверно также думать, будто, заявляя, что все содействует ко благу, Павел имеет в виду, что все будет происходить само собой. Так не бывает. Это Господь содействует тому, что все в нашей жизни оборачивается к лучшему. Он управляет нашей жизнью день за днем. И все это делает для «любящих Бога». Для тех же, кто спасения не имеет, ко благу не содействует ровным счетом ничего. Контекст, в котором подается этот стих, необычайно важен. Мне кажется, это самое «все» относится главным образом к «нынешним страданиям» из стиха 18: «Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим. 8: 18). Но рассматриваемый нами стих 28 не только бращается назад к 18 стиху, но и в будущее, к стихам 35-39: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонения, или голод, или нагота, или опасность, или меч? Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем». Понимаете теперь, что меня беспокоило? По словам Павла получается, что все, даже такие вещи, как гонения и смерть, голод и скорбь, могут послужить ко благу тех, кто возлюбил Господа Бога. Он заявляет или, по крайней мере, кажется, что он заявляет, будто Бог в силах сделать так, что все это будет содействовать благополучию Его народа. К. Е. Б. Кранфильд в своем знаменитом и весьма почитаемом комментарии к Посланию к Римлянам пишет: «Первую часть этого стиха мы, соответственно, понимаем так, что ничто в этом мире не может навредить — во всех смыслах этого слова — тем, кто любит Бога. Все, что бы с ними ни случалось, включая даже те ужасные вещи, перечисленные в стихе 35, лишь способствует им на пути ко спасению, укрепляя их веру и приближая их к Господу Иисусу Христу. Причина, по которой это возможно, состоит в том, что все это находится в руках Божьих. Здесь мы видим проявление веры, но веры не в обстоятельства, а в Бога». Власть, сила и могущество Бога столь велики, что даже происки Его врагов и врагов рода человеческого вынуждены подчиняться Божьей воле. А если это так, значит, все мои жалобы на жизнь и ропот против Бога, как бы понятны они ни были, неправомерны. Если это так, значит, я не вправе сердиться и негодовать на несправедливость этого мира. Если это так, значит, те боль и страдания, которые мы с Кай испытали, похоронив взлелеянную мечту, — даже это призвано послужить нам во благо. Если это так, значит, если бы Господь удалил бы из моей жизни хоть одну печаль, одно единственное горе, одно разочарование, я бы уже не был тем человеком, каким являюсь сейчас, каким задумал меня Бог, и мое служение не было бы таким, как того хотел Господь. Если это так, значит, мы можем перешагнуть через все свои страдания и разбитые мечты, через слезы и боль, через могилы близких нам людей и бессонные ночи и, взобравшись на гору пепла, воскликнуть: «Все это Господь обратит нам во благо!» Обратили ли вы внимание на слова Павла о том, что Господь предопределил нам быть подобными не столько образу Божию, сколько образу Сына Его? Этому посвящен весь Новый завет. Христос пришел в этот мир не только для того, чтобы явить людям, каков Собой Бог, но и показать им, каким должен быть человек, настоящий, безгрешный и непорочный человек; показать им, как должно славить Бога и радоваться в Нем вечно. Христос есть Богочеловек — идеальный пример отношений между Богом и человеком. Будучи человеком, Иисус пережил тяготы одиночества, непонимания, голода и жажды, предательства, смерти, боли и унижений, которым нет названия. И однако несмотря на все это Он оставался в союзе с Отцом и братьями Своими. Страдания были частью Его образа, и чрез них Он сделался совершенным. И через Его человечность и Его богообщение слава Божья воссияла. Иисус стал Таким, каким Господь положил быть человеку и какими мы все будем. Мы, призванные по Его изволению и которых Он предопределил быть подобными образу Сына Своего. Замысел Божий исполнится в каждом из нас. Мне вспоминаются прекрасные стихи из 15-ой главы Первого послания к Коринфянам, где Павел пишет: «И как мы носили образ перстного [человека], будем носить и образ небесного… Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся. Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие» (ст. 49-53). А вот слова Иоанна: «Возлюбленные! Мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Ин. 3: 2). Павел же сказал Филиппийцам, что он уверен «в том, что начавший в вас доброе дело будет совершать (его) даже до дня Иисуса Христа» (1: 6). Господь всегда завершает все Свои начинания. Он позволил Себе отдохнуть на седьмой день творения, не раньше чем завершил все дела Свои в день шестой. В Послании к Евреям сказано: «Совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную (престола) величия на высоте» (1: 3). Господь говорит нам, что в один прекрасный день, совершая свой путь, мы вдруг услышим громкий голос и звуки трубные и в одно мгновение преобразимся в образ Божий. Между тем задача всех нас — позаботиться о том, как далеко мы можем пройти по нашему пути. От этого будет зависеть, насколько болезненно мы воспримем это преображение. Некоторые говорят о пришествии Христа с восхищением, но и с опаской, однако мне кажется, это потому, что многие слишком далеки от Его подобия. Только теперь смысл стиха 28 из Послания к Римлянам начинает проясняться. Уже в настоящий момент, в этой жизни, невзирая на все трудности и страдания, если жива в нас надежда, «все» будет способствовать преображению нас в подобие нашего Спасителя. Именно «все», что мы переживаем в нашей земной жизни, Господь использует для того, чтобы взрастить в нас христоподобное сострадание к страждущим, христоподобную любовь к врагам и христоподобное смирение перед волей Отца небесного.